Невероятная история «Олкилуото‑3» и ее счастливый финал

Церемония официального открытия «Олкилуото‑3» означала, что волнения позади. Жестокие бои инженеров, регуляторов, юристов и финансистов канули в прошлое. Марьо Мустонен, директор по производству оператора и владельца станции Teollisuuden Voima Oyj (TVO), гордо сообщил: в течение четырехмесячного испытательного периода станция на различных уровнях мощности произведет 3−4 ТВт·ч электроэнергии, что примерно соответствует 10% потребности Финляндии в электроэнергии. «Начало производства электроэнергии было тщательно подготовлено, и это отличная демонстрация нашего опыта. „Олкилуото‑3“ — значительное дополнение к внутреннему производству чистой электроэнергии, на долю которой приходится более 90%», — сказал М. Мустонен.

В руководстве TVO считают, что к августу 2022 года реактор EPR, самый мощный в Европе, увеличит мощность до проектных 1600 МВт и будет поставлять около 14% энергии Финляндии. Этот объем генерации наполовину уменьшит потребность в импорте электроэнергии из России, Швеции и Норвегии и приведет к снижению цен на электроэнергию.

«Олкилуото‑3» должен был продемонстрировать новейшие франко-­германские ноу-хау атомного строительства, предлагавшие самые мощные реакторы при лучшей системе безопасности. Технические, финансовые и организационные проблемы, с которыми столкнулся проект, и громадный перерасход средств позволяют рассматривать «Олкилуото‑3» в качестве своего рода учебного кейса «Чего следует опасаться, если вы затеяли строительство только что спроектированного реактора». Эти проблемы, например, были учтены при планировании и строительстве двух китайских EPR АЭС «Тайшань», а также строительстве британской АЭС «Хинкли-­Пойнт С» с двумя почти аналогичными реакторами EPR.

Среди основных проблем «Олкилуото‑3» министерство экономики Финляндии и ядерный регулятор страны STUK назвали ряд технических трудностей и вопросы к безопасности из-за плохого управления проектом и низкого качества изготовления различных компонентов. Неоднократные задержки привели к ожесточенным спорам о компенсации между заказчиком, финским оператором TVO, и Areva. Последняя в итоге согласилась в марте 2018 года выплатить TVO финансовую компенсацию в размере € 450 млн.

Перечислив плюсы и минусы проекта «Олкилуото‑3», перейдем к его поучительной истории

Тендер
Финская энергетическая компания Teollisuuden Voima Oyj подавала заявку на строительство атомного энергоблока еще в 1993 году. Правительство заявку энергетиков одобрило, а парламент ее отклонил. Сказать правду, время для подачи заявки было выбрано крайне неудачное. Страна переживала экономический кризис, вызванный развалом СССР и исчезновением выгодных экономических связей. К тому же в обществе, напуганном аварией в Чернобыле, расцвели антиатомные настроения.

В TVO не отчаялись, а стали ждать лучших времен. Эти времена пришли вместе с резкими переменами в положении страны. В 1995 году Финляндия вступила в Европейский союз. После получения доступа к европейским рынкам начался бурный экономический рост. Благосостояние населения росло, развивалась промышленность, потребление энергии с 1990 по 2000 год выросло на треть. К тому же, по мнению органов здравоохранения, финнам нужно больше света, чтобы победить депрессию, которая прогрессирует в темные месяцы зимы и способствует обострению множества заболеваний. Оценив ситуацию, правительство Финляндии к 1998 году разработало программу развития энергетики, предусмотрев, в числе прочего, строительство новой атомной электростанции.

В TVO подготовили предварительный экономический анализ. Этот документ лег в основу поданной в ноябре 2000 года заявки на принятие принципиального решения о строительстве нового энергоблока с кипящим либо водо-водяным реактором мощностью 1000−1600 МВт. Кроме того, предполагалось построить хранилище топлива, бассейн охлаждения, площадку промежуточного хранения отработавшего топлива, а также устройство для окончательного захоронения ОЯТ и среднеактивных отходов.

В декабре 2000 года исследования площадок атомных станций в Ловиисе и Олкилуото были завершены и сделан первичный выбор площадки. На стол атомного регулятора Финляндии легла новая заявка TVO — на получение лицензии на строительство пятого атомного энергоблока страны. Ожидалось, что новый энергоблок обойдется в € 1,5−2,5 млрд и прослужит 60 лет. Финансирование строительства TVO планировала обеспечить самостоятельно.

Рассмотрение заявок правительством и парламентом — дело небыстрое. Случайно ли в 2001 году на площадке атомной станции «Олкилуото» посадили около 150 виноградных лоз? Виноград в Финляндии не растет в открытом грунте, однако он может пережить холодные северные зимы, если обогреть его отработанной оборотной водой, которая иначе ушла бы в море. С тех пор часть оборотной воды течет по сети подземных труб, согревая почву и корни винограда. АЭС «Олкилуото», кроме энергии, дает ежегодно 850 кг винограда. Возможно, этот милый проект повысил популярность нового энергоблока. Ведь в стране, дорожащей демократическими принципами и известной сильными «зелеными» и антиядерными настроениями, важен каждый голос.

В январе 2002 года заявка TVO на строительство пятого атомного энергоблока Финляндии получила одобрение в правительстве 10 голосами против шести, а в мае того же года за атомную станцию проголосовали 107 депутатов парламента, против — 92. Это было первое за 10 лет решение европейской страны о строительстве атомного реактора.

В сентябре 2002 года атомные поставщики получили от TVO запросы на поставку в соответствии со спецификациями запроса предложений, а уже в марте 2003 года началось рассмотрение проектов, выдвинутых на тендер. Для подготовки тендерной документации заказчик отвел всего полгода.

Риски
В сентябре 2001 года во Франции произошло грандиозное слияние атомных компаний, которое, на первый взгляд, не относится к теме статьи. Государственные компании Framatome, Cogema, FCI, CEA-Industrie, атомная часть немецкого гиганта Siemens и французская Technicatome, занимающаяся силовыми и исследовательскими реакторами, были объединены в группу Areva. Превращение французской атомной отрасли в конгломерат компаний, чья деятельность плохо согласовывалась и плохо управлялась, плачевным образом повлияло на судьбу проекта «Олкилуото‑3».

Сразу же после получения конкурсных предложений начались интенсивные процессы их оценки и переговоры с кандидатами-­вендорами. Результаты переговоров дополнили спецификации контракта.

Франко-­германская группа компаний Framatome ANP (совместное предприятие, в котором Siemens принадлежали 34%, Areva — 62%) представила «Европейский реактор с водой под давлением» (EPR, European Pressurised Water Reactor), а также — в качестве альтернативы — кипящий SWR‑1000 мощностью 1200 МВт.

Американская General Electric, не слишком надеясь на победу, представила «Экономичный упрощенный кипящий ядерный реактор» (ESBWR, Economic Simplified Boiling Water Reactor) мощностью 1390 МВт.

Атомстройэкспорт вышел на конкурс с модернизированным вариантом реактора ВВЭР‑1000, назвав его ВВЭР‑91/99.

Компания Westinghouse… по внутренним причинам предпочла не участвовать в тендере.

Американских поставщиков отвергли под тем предлогом, что их проекты не предусматривали «ловушку» на случай расплавления активной зоны. Это стало сильным ударом для атомной отрасли Великобритании (на тот момент Westinghouse принадлежал британской BNEFL, — Прим. ред.), которая в отчаянных попытках вернуть утраченные квалификацию и опыт надеялась на заказы компонентов для финского реактора.

В шорт-листе остались Атомстройэкспорт и Areva. Минатомпром был уверен в успехе, так как ВВЭР‑1000, единственный из предложенных реакторов, обладал референтностью, то есть был построен «в железе», проработал несколько лет и имел историю эксплуатации. Однако российский проект, надежность и безопасность которого не вызывали сомнений, был отвергнут. Представленное TVO обоснование отказа слишком малой мощностью реактора едва ли можно принять всерьез, как и кулуарное объяснение неудачи проекта невнятной презентацией.

Победил французский проект EPR поколения III мощностью 1600 МВт (э) и 4300 МВт (т), также известный как «Эволюционный энергетический реактор». Решение TVO едва ли было продиктовано низкой стоимостью EPR, хотя основным назывался именно этот мотив. Поразительно и то, что финским энергетикам было известно: реакторы EPR поколения III с самого начала разрабатывались как экспортный проект и не предназначались для Франции. Предполагалось, что строительство EPR позволит наработать опыт, чтобы во Франции сразу перейти к постройке реакторов поколения IV. Референтного блока EPR не имелось, а значит, у специалистов не было возможности оценить уровень безопасности реактора, технологии загрузки и выгрузки топлива, надежность механизмов, аппаратуры контроля и управления — всего, что обычно гладко на бумаге, а в реальности требует опыта работы и различных ноу-хау.

Сегодня, через 20 лет, уже можно сказать прямо: в эйфорической атмосфере речей о европейской солидарности и сопутствующего экономического бума неевропейские проекты практически не имели шансов. Косвенное подтверждение тому, что конкурс был сугубо формальным, появилось в мае 2008 года, когда финские регуляторы объявили о намерении заблаговременно изучить все тендерные предложения, которые будут поступать в связи с дальнейшими планами строительства в стране новых атомных энергоблоков. Не следует ли понимать эти слова так, что предложения по «Олкилуото‑3» не изучались вовсе?

Победитель и контракт
18 декабря 2003 года TVO подписала контракт на строительство под ключ третьего энергоблока АЭС «Олкилуото» с консорциумом компаний Areva и Siemens по фиксированной цене € 3,2 млрд. Этот необычный контракт предусматривал выплату всей суммы разовым платежом, после приемки и запуска энергоблока в 2009 году.

Во французской атомной отрасли в это время шла крупная реструктуризация с неизбежными перестановками в руководстве, а проект EPR, как выяснится через несколько лет, был готов процентов на 20 или 30. Следовательно, контракт уже на момент подписания нес огромные риски. Сделку согласился финансировать Bayerische Landesbank посредством синдицированного коммерческого кредита, условия которого до сих пор секретны.

Контракт предусматривал, что Areva поставляет ядерный остров, АСУ ТП и активную зону, а также ведет строительные работы. Как лидер консорциума, Areva координирует исполнение проекта, включая функциональную и техническую интеграцию установки. Areva — опытный поставщик реакторов, но всю ответственность за крупный проект она взяла на себя впервые. Планирование площадки, логистика проекта, контрактная практика, контроль за поставщиками и за исполнением работ — все это требует большого опыта, но ­его-то у менеджмента Areva и не было.

В свою очередь, Siemens PG брала на себя ответственность за строительство турбинного блока и поставку турбогенераторной установки, включая проектирование и расчеты, закупку и поставку электромеханического оборудования, систем защиты и управления турбогенераторов, исполнение общестроительных, монтажных и пусконаладочных работ.

Работы на площадке нового энергоблока начались безотлагательно. Уже в декабре 2003 года заработали лесорубы, готовя площадку и трассу будущей дороги. Говорились речи о том, что новый реактор поможет Финляндии обеспечить энергию без выбросов СО₂ и выполнить обязательства по Киотскому протоколу, а скорое начало работ давало, на радость инвесторам, «мощный сигнал об активном развитии проекта». 16 февраля 2004 года взрывные работы снесли гранитную скалу объемом около 500 тыс. м³. Получился котлован глубиной 40 метров, взорванный камень измельчили гидромолотом на гравий.

В январе 2005 года коммуна Эурайоки выдала разрешение на строительство, а 17 февраля состоялась церемония заливки первого бетона. Рабочий проект и рабочая документация еще не были готовы, а субподрядчиков для проектно-­строительных работ уже искали в срочном порядке.

Ответственность за общее управление проектом и процесс лицензирования взяли на себя TVO и финское Управление по ядерной безопасности (STUK). Из других важных подрядчиков назовем компанию Bouygues Travaux Publics (общее строительство ядерного острова), Heitkamp (контракт на установку машинного зала), KSB (поставка более 20 насосов и 1 тыс. клапанов низкого, среднего и высокого давления), Roctest (системы мониторинга Telemac/Smartec). Поставку козловых кранов и крана с изменяемым радиусом действия PC9600 поручили группе компаний Sarens. Всего на проекте работали 1400 поставщиков из 27 государств. Скажем сразу: исполнители контракта не справились с координацией деятельности поставщиков и субподрядчиков. К тому же контроль исполнения работ и заказов приходилось вести в режиме одновременных строительства, лицензирования и проектирования.

Крайне низкая конечная цена энергоблока привела подрядчика (и субподрядные компании) к попыткам сэкономить на строительно-­монтажных работах за счет качества. Финны с неудовольствием узнали, что новых рабочих мест они не получат. На площадку привезли иностранных рабочих из 60 стран. Им, вопреки контракту, платили наличными в конвертах, и платили мало — от € 11,65 до € 13,75 в час (зарплата финского строителя в 2,5−3 раза выше). Рабочих не обеспечили медицинской страховкой и достойными условиями.

Проблемы начались практически сразу. Контроль выявил низкое качество бетона плиты фундамента, которая должна была выдержать вес всей конструкции. Бетон содержал слишком много воды, иначе говоря, был недопустимо пористым. Уже в декабре 2005 года Areva объявила о шестимесячном отставании от графика. Затем выявились проблемы в изготовлении стальной облицовки для защиты активной зоны от внешних факторов, содержащей опасные вещества.

В 2006 году число неурядиц перешло за грань добра и зла. TVO заморозила платежи для Areva, а STUK инициировало детальнейшее расследование. С начала строительства минуло чуть больше года, когда регулятор обнаружил в процедурах, оборудовании и комплектующих более 700 несоответствий требованиям безопасности и проектной документации! Вместо тысячи слов лучше привести фрагменты отчета STUK, представленного в октябре 2006 года и опубликованного в январе 2007‑го.

• В случае контракта с фиксированной ценой следует ожидать, что деньги станут наиболее важным критерием при выборе субподрядчика. На этапе отбора субподрядчиков возможности TVO контролировать приоритет критериев качества и безопасности ограничены.
• FANP (то есть поставщик, Framatome Advanced Nuclear Power), как представляется, выбирает более дешевых поставщиков, несмотря на большие риски по качеству. FANP не всегда прописывает требования по безопасности в договорах с поставщиком и старается справиться с ними без ­каких-либо затрат. Из-за жестких лимитов затрат и задержек в графиках субподрядчики не желают впоследствии выполнять дополнительные требования, превышающие указанные в их договорах.
• Рабочие методы и оборудование, используемые производителем, устарели для этого типа работ.
• При выборе поставщика бетона особые требования к качеству, применяемые при строительстве атомной электростанции, не упоминались в тендерных предложениях. Основаниями выбора были ценовые факторы.
• На технических экспертов TVO, по всей видимости, оказывается сильное давление в связи с соблюдением графика, поскольку планы поставщика атомной установки представляются с опозданием, а графики не оставляют достаточно времени для их оценки. […] В результате в STUK направляется документация низкого качества. […]

Это лишь пара страниц объемистого отчета финского регулятора, который выявил ценовой демпинг, некомпетентность субподрядчиков, отсутствие обучения, сокрытие проблем, игнорирование требований безопасности. Никто не ожидал, что за долгие годы отсутствия заказов на реакторы в Areva забудут о культуре безопасности, которой финский заказчик придавал огромное значение, и, пытаясь уложиться в сумму контракта, начнут «срезать углы» за счет качества.

Через несколько лет руководитель STUK Юкка Лааксонен писал: «Для Areva трудность заключалась в присущем STUK подходе к регулированию, уделявшем основное внимание качеству конструкций и компонентов. Этот подход был изучен поставщиками из Советского Союза и Швеции в более ранних проектах строительства АЭС в Финляндии, но в Areva не привыкли к такой всесторонней оценке и инспекционной практике».

Перемены к лучшему начались, когда 1 декабря 2006 года генеральным директором проекта «Олкилуото‑3» был назначен Филипп Кноше. С огрехами и переделками бетонных работ разобрались, передав их от субподрядчика непосредственно французской Bouygues. Тем не менее основные строительные работы, которые по графику должны были завершиться в 2008 году, продлились до зимы 2009 года. К этому времени строительство ядерного острова отстало от первоначального графика примерно на три года, однако в TVO все еще оптимистически собирались начать коммерческую эксплуатацию в конце июня 2012 года.

В отраслевой и общеэкономической прессе начали появляться статьи об огромных перерасходах и нарушениях графика строительства (они рефреном будут сопровождать злосчастный проект до самого его завершения).

После публикации отчета STUK стало ясно, что на устранение строительных огрехов уйдет не менее двух лет и, по калькуляциям TVO, не менее € 2 млрд. Попытки наверстать время трехсменной работой 4 тыс. строителей ни к чему не привели. Странно было бы ждать иного исхода, если рабочий проект реакторного здания был завершен в том же 2007 году, когда стройка шла уже два года.

В Areva тщетность спешки признали лишь к лету 2008 года и начали поиски денег на покрытие дополнительных расходов. Срок сдачи реактора в эксплуатацию сдвинули с 2009 года на 2011‑й. Понимая, что TVO подаст иск в арбитраж за сорванные сроки контракта, в Areva решили опередить заказчика. В декабре 2008 года французский поставщик подал иск в Международную торговую палату на сумму € 1,9 млрд — мол, строительство затянулось только потому, что заказчик слишком долго копался в проектных документах и не торопился передать их регулятору.

К­акая-то доля правды в этом была, судя по тому, что в июне 2008 года сменился руководитель проекта со стороны заказчика. Строительство возглавил и довел до конца Йони Сильвеннойнен, прежде главный инженер проекта. Однако расследование STUK показало, что основную ответственность за нарушения несет вендор. Установив 526‑тонный корпус реактора, изготовленный на японских заводах Japan Steel Works и Mitsubishi Heavy Industries, финская сторона в феврале 2009 года подала собственный иск о компенсации ущерба из-за трехлетней задержки исполнения контракта в сумме € 2,4 млрд.

(Обмен исками длился практически до окончания строительства. Их суммы росли с каждым переносом сроков, а также за счет косвенных расходов и процентов, пока в 2020 году спор не был улажен. Нет смысла останавливаться на этих юридических боях. Они несколько оживляли плачевную ситуацию, но ничуть ее не улучшали.)

На разных языках
В 2010 году Ю. Лааксонен еще раз выступил с анализом причин задержки. Если в первом его анализе речь шла о плохом понимании вендором культуры безопасности, то на этот раз он назвал более глубокие причины копящихся проблем. Первоначальный график был слишком амбициозным для первой в своем роде станции с крупнейшим в мире реактором, писал Ю. Лааксонен. Он также упомянул незавершенность проектных и инженерных работ до начала строительства, нехватку опытных конструкторов и общемировую малочисленность квалифицированных производителей атомного оборудования. Руководитель STUK не забыл упомянуть и то, что ключевые лица TVO не имели опыта управления крупным строительным проектом.

Если копнуть глубже, в масштабе мировой атомной отрасли, то причины неудачи проекта «Олкилуото‑3» окажутся закономерными. Глава STUK утверждал: планируя новое строительство, упустили из виду, что в 2000‑х годах обстоятельства в Европе и США сильно изменились по сравнению с 1970‑ми годами, когда было построено большинство действующих электростанций. У поставщиков 1970‑х годов имелись крупные организации с огромным опытом проектирования и строительства, а также собственные производства либо партнеры внутри страны. Налаженное долговременное сотрудничество с субподрядчиками снижало зависимость от субподрядчиков за рубежом и упрощало управление проектами. К тому же в 1970‑х годах на рынке было достаточно сертифицированных производственных мощностей, а большие объемы строительства облегчали поиск опытных руководителей проектов. Более того, проекты часто были основаны на уже реализованных аналогах, поэтому необходимость в проектировании и сертификации конструктивных особенностей была ниже. Но эпоха интенсивного строительства АЭС миновала. Опытные специалисты ушли на пенсию, и с их уходом компании-­поставщики утратили массу знаний и навыков. К тому же сегодня в дополнение к прежним компетенциям нужны новые типы компетенций для новых технологий, прежде всего для цифровых систем контроля и управления. Доброе имя компании, заработанное на прошлых проектах, вовсе не гарантирует успеха сегодня или в будущем.

Новый проект ныне означает для вендора новую сеть субподрядчиков из компаний с проверенными навыками, обладающих культурой ядерной безопасности. Если таковых нет, их следует обучить, прежде чем заключать контракт. В любом случае, работу субподрядчиков необходимо контролировать, а это непростая задача, требующая опытных кадров.

Эти выводы главы STUK писаны если не кровью, то деньгами заказчика и поставщиков «Олкилуото‑3». Вендор, имевший опыт строительства атомных объектов, к 2005 году этот опыт утратил — как утратил и контроль управления качеством на уровне производства. Доходило до того, что рабочие пытались самостоятельно устранить мелкие дефекты поступавших на площадку крупных компонентов, не понимая возможных вредных последствий. Некоторые крупные компоненты, предназначенные для «Олкилуото‑3» (поковки компенсатора давления, кожухи и валы главного циркуляционного насоса, вал турбины высокого давления и статор главного генератора) изготавливались по два или три раза, чтобы достичь заданного качества и обеспечить 60 лет срока их службы.

Строительство «Олкилуото‑3» привело регуляторов STUK к выводу: для соблюдения технических стандартов и критериев, указанных поставщиком и утвержденных в разрешительной и проектной документации, необходим пристальный и постоянный надзор. Представители регулятора буквально поселились на стройке и в ­какой-то момент решили, что своей требовательностью помогли субподрядчикам преодолеть «болезни роста». Однако уже летом 2008 года инспекция обнаружила, что завод Creusot Forge использовал для деталей трубопроводов более крупнозернистую сталь, чем предписывали спецификации. Тогда же выяснилось, что польская фирма Energomontaz-­Polnoc Gdynia, нанятая Babcock Noell Nuclear GmbH, субподрядчиком Areva, использует процедуры сварки, не предусмотренные для атомного оборудования. Распоряжение прекратить работы польская компания не выполнила и продолжила сварку по неприемлемой технологии. В октябре 2009 года при первом же монтаже трубопроводов на реакторном острове вновь пришлось принуждать сварщиков следовать спецификациям.

STUK утроило усилия. Постоянно проводились обширные и трудоемкие тесты и проверки соблюдения стандартов, некоторые компоненты отправили в переделку. В конечном счете проактивная деятельность заказчика и подрядчик, глубоко знающий методы обеспечения качества, обеспечили высокое качество конструкций и компонентов. Проблемы строительства были преодолены, и опасений за безопасность станции сейчас никто не высказывает. Но чего это стоило!

Конфликт выходит на международный уровень
Строительство машинного зала находилось в ведении Siemens и продвигалось лучше. Монтаж основного оборудования на турбинном острове завершили «всего» на год позже первоначального графика. Для АСУ ТП реакторов EPR‑1600 в Siemens разработали две подсистемы (платформы): TELEPERM XS для эксплуатации станции в нормальных условиях и SPPA-T2000 — для ее защиты в аварийных ситуациях. В 2006 году финский атомный регулятор начал их рассмотрение.

Каждая система АСУ ТП принимает и обрабатывает данные тысяч датчиков и на основе этих данных реализует защиту, блокировки, регулирование и сигнализацию. Обслуживающий станцию персонал не имеет доступа к системе, она открыта только для разработчиков и надзорных органов. В случае ошибки оператора АСУ ТП предупредит его, а если тот упорствует — начнет блокировать неверные команды. Если же оператор упрям, система отдаст команду на глушение реактора.

В начале 2009 года финский регулятор высказал опасения по поводу АСУ ТП. Претензии STUK заключались в том, что TELEPERM XS и SPPA-Т2000 связаны слишком тесно. В критической ситуации эта связь может дать сбой, причем неустранимый, так как система исключает вмешательство оператора.

Тревогу финских регуляторов в Аreva проигнорировали.

В Siemens (который, напомним, владел 34% акций консорциума), видимо, поняли, что иск заказчика о возмещении убытков в связи с нарушениями графика строительства обоснован и что убытки придется возмещать в соответствии с долей в совместном предприятии — € 680 млн. Требование финских регуляторов устранить взаимосвязь подсистем TELEPERM XS и SPPA-Т2000 удорожало потери до неприемлемого размера. В последней декаде января 2009 года наблюдательный совет немецкой компании принял решение о выходе из совместного предприятия.

Ю. Лааксонен все не мог добиться от вендора нужных изменений в проекте АСУ ТП. В конце концов он в мае 2009 года обратился прямо к А. Ловержон с письмом, в котором сообщил, что очевидные ошибки проектирования АСУ ТП не были исправлены и регулятор не получил проектной документации с адекватной информацией и проверяемыми требованиями к проектированию.

6 сентября 2009 года купол реактора «Олкилуото‑3» диаметром 47 метров и весом 210 тонн был водружен на место двумя самыми мощными в мире кранами, а с АСУ ТП все еще не было ясности. Между TVO и Areva разразилась полупубличная перепалка. Люк Урсель, президент Areva NP, написал коллеге из TVO резкое письмо, фактически обвинив финских атомщиков в некомпетентности: «Почти 97,5% комментариев, сделанных TVO к документам (проектной документации по блоку), не имеют ничего общего с технологическими вопросами, — заявил он. — Они посвящены различным формальностям, не связанным с проектом, и это усложняет стоящую перед нашей командой задачу». Ю. Лааксонен письменно ответил главе Areva: «…Я не вижу реального прогресса в проектировании систем АСУ ТП. Без соответствующего проекта, который отвечал бы фундаментальным принципам безопасности, а также последовательно и транспарентно вытекал бы из концепции, представленной в приложении к документации на получение лицензии на строительство, я не могу одобрить монтаж таких систем. <…> Очевидные ошибки проектирования не были исправлены, и мы не получили проектной документации с адекватной информацией и проверяемыми требованиями к проектированию». Письмо содержало критику в адрес экспертов группы Areva и предупреждение, что такое отношение к проблеме может привести к самым серьезным последствиям, в том числе к отказу в выдаче разрешения на пуск станции.

В следующем месяце конфликт вышел на международный уровень. 2 ноября 2009 года прозвучало совместное заявление французского, финского и британского регуляторов, озабоченных архитектурой АСУ ТП EPR‑1600: «Проект EPR в том виде, как он был изначально представлен группой Areva, не удовлетворяет принципам независимости подсистем, так как в нем имеются сложные взаимосвязи между системами управления и безопасности». Все участники заявления сошлись в том, что SPPA-T2000 чрезмерно сложна и излишне взаимосвязана с TELEPERM XS.

Все это время финские регуляторы требовали передать им обновленную версию документации, включая «…необходимую начальную информацию о проекте систем в формате, исключающем разночтения». Однако Areva и ее германский партнер, по-видимому, достигли поставленных им пределов финансовой ответственности и утратили стимул к сотрудничеству с финскими регуляторами. Если претензии британских регулирующих органов к АСУ ТП реактора EPR, выдвинутые в июле 2012 года, были удовлетворены уже в ноябре того же года, то финские регуляторы о такой любезности не могли и мечтать. Им предоставили обновленную архитектуру АСУ ТП для «Олкилуото‑3» лишь в июне 2014 года — через шесть лет после того, как были озвучены претензии к системе.

После этого STUK разрешило начать испытания системы на полигоне Areva в Эрлангене, однако по-прежнему требовало доказать, что подсистема, предназначенная для работы в аварийных условиях, не завязана на подсистемы эксплуатации в нормальных условиях. Поэтому в сентябре 2014 года график строительства вновь переделали. Из нового графика следовало, что в связи с перепроектированием, испытаниями и установкой АСУ ТП завершение строительства и ввод в эксплуатацию начнутся в середине 2016 года, а эксплуатация — в 2018 году.

Между прочим, история проектирования и строительства «Олкилуото‑3» привела к тому, что финские регуляторы заметно ужесточили требования к реактору ВВЭР‑1200 АЭС «Ханхикиви». Его проект пришлось кардинально переработать. Однако в создавшейся в 2022 году политической ситуации финны нашли невозможным выдать лицензию на уже начатое в 2016 году строительство. Проект приостановлен до лучших времен, которые, несомненно, настанут.

На фоне кризиса
За время затянувшегося конфликта заказчика с поставщиком «Олкилуото‑3» мир изменился. В 2011 году в связи с аварией в Фукусиме мировая атомная отрасль погрузилась в затяжной кризис, который не миновал и Areva. Шаткое финансовое положение французской группы компаний усугубилось необходимостью отказаться от множества проектов и падением цен на уран. Распродажа активов не помогла. Между тем стоимость блока достигла € 8,5 млрд, а его готовность составляла лишь 86%. Росло отставание от графика, и параллельно с ним росли исковые требования заказчика к Areva. Люк Урсель, возглавивший группу компаний после отставки А. Ловержон, в интервью агентству Reuters возложил вину за бесконечные задержки… на финских юристов! «Юристы TVO обладают исключительно высоким влиянием на нашего клиента в части того, как следует воплощать проект. Они настаивают на крайне строгом следовании договорной базе», — сказал он. Немыслимо! Кто бы мог подумать, что юристы заказчика станут настаивать на соблюдении договора!

В 2014 году Л. Урсель покинул свой пост по состоянию здоровья, и главой группы компаний стал Филипп Кноше. Финское правительство решило притормозить с планами строительства четвертого блока АЭС «Олкилуото», а в 2015 году отказалось от них вовсе.

В 2016 году на «Олкилуото‑3» начались испытания технологических систем и завершился монтаж основного электромеханического оборудования, включая прокладку трубопроводов. Над Areva между тем сгущались финансовые тучи. На строительной площадке «Олкилуото» начались сокращения персонала. В июне 2016 года после многолетних убытков чистый долг группы компаний достиг € 7 млрд. Началась масштабная реструктуризация французской атомной отрасли. Это вызвало у финских заказчиков беспокойство за судьбу проекта в целом. Компания TVO заявила, что готова прекратить судебный процесс, если Areva гарантирует наличие финансовых средств на достройку реактора. Реструктуризация Areva предусматривала государственный «пакет спасения» компании в сумме € 4,5 млрд. Однако в апелляции, поданной в Европейскую комиссию по поводу реструктуризации французской атомной промышленности, TVO утверждала, что этого для Areva недостаточно, и ставила под сомнение способность проблемного партнера выполнить свои обязательства.

К лету 2017 года были подключены и опробованы бóльшая часть систем и оборудования, связанных с первым контуром, в частности ГЦН. В июне начались гидроиспытания первого контура с постепенным повышением давления, а в декабре — горячая обкатка. В Areva назвали новую дату пуска станции — май 2019 года.

Через несколько месяцев, в марте 2018 года, юристы Areva и TVO достигли соглашения: за задержки и упущенную выгоду Areva выплатит TVO € 450 млн — и все судебные иски обеих компаний считаются урегулированными. Сразу после этого в TVO подсчитали: общий объем инвестиций в проект составляет около € 5,5 млрд. С учетом убытков в сумме € 5,5 млрд, накопленных Areva на финском проекте, общая стоимость энергоблока составила гомерическую сумму — € 11 млрд.

Соглашение развеяло атмосферу безнадежности, окружавшую проект. Юридическое урегулирование предусматривало, что для завершения проекта стороны выделят все необходимые человеческие и финансовые ресурсы. В ходе реструктуризации французской группы компаний из нее выделили компанию Areva SА, которая взяла на себя проблемный проект «Олкилуото‑3». В марте 2018 года был создан целевой фонд, в который Areva SА внесла € 709 млн. Остальные € 238 млн внесла TVO.

Не меньшее влияние на работы оказало принятое в Великобритании решение одобрить схему финансирования строящейся АЭС «Хинкли-­Пойнт С» с двумя реакторами EPR, что означало: новому атомному строительству быть! Во Франции приободрились. Задержки и переносы сроков не исчезли, но с ними справлялись без конфликтов, в рабочем порядке. Очередной перенос начала коммерческой эксплуатации на январь 2020 года был связан с заменой опор одного из трубопроводов компенсатора объема, дабы устранить возникавшие вибрации.

Строительство явно шло к финалу. В июне STUK разрешило выдачу лицензии на эксплуатацию «Олкилуото‑3»… Однако намеченную на август 2020 года загрузку топлива отложили на март 2021‑го. Трудно поверить, но топливо в активную зону действительно загрузили в марте 2021 года! В опустевший «фонд достройки» франко-­германский консорциум из Areva SA, двух ее дочерних компаний и Siemens безропотно внес еще € 600 млн. Так же безропотно консорциум выслушал спокойное предупреждение TVO о штрафах, которыми чревато неисполнение нового графика, предусматривавшего подключение станции к сети в октябре 2021 года, а ввод в коммерческую эксплуатацию — в феврале 2022 года.

Предупреждение подействовало. Спустя 17 лет после начала строительства был произведен энергопуск третьего блока АЭС «Олкилуото» на первоначальной мощности 103 МВт. Выяснилась и конечная стоимость проекта — € 12, 7 млрд.

Бессменный менеджер проекта Йони Сильвеннойнен надеется, что уже через четыре месяца блок выйдет на проектную мощность.